Современники об Игоре Васильеве

Анда Трейя,
искусствовед, хозяйка художественной галереи «Даугава»:
«Его пластика — божий дар. Это как с музыкальным слухом — он есть или
его нет. Скульптор не пресмыкался ни перед властью, ни перед руководством
творческих организации. Не ходил на заседания секции скульпторов, не
участвовал в конкурсах на крупные проекты. В Латвии было 93 памятника
Ленину. Выполнение такого заказа было отличной возможностью получить
солидные деньги. Но Васильев сторонился участия в этих конкурсах, никогда
не подавал заявки. Хотя многие скульпторы бились за эти заказы».

Игорь Добычин,
председатель Союза художников Латвии :
«…В советское время у Васильева были ученики, которые пошли по его стопам
— продолжили традиции деревянной скульптуры: Майя Энгеле, Геннадий
Степанов, еще несколько имен. Однако 90-е сильно ударили по станковому
искусству. Изменились вкусы, источники финансирования.
Сегодня того, кто продолжал бы традиции, пластику мастера, в Латвии нет.
А это лишний аргумент в пользу того, что нужно увековечить память о таком
уникальном явлении как Игорь Васильев. Нужно рассказать о нем, пока еще
есть время, пока его имя помнят искусствоведы, пока та история еще жива».

Эрнст Неизвестный,
один из самых выдающихся скульпторов 20-го века:
«Лет эдак 30 назад ( в середине 60-х) довелось мне побывать в Риге. А Латвия,
как известно, республика очень развитая в области искусства скульптуры. И
у меня, тогда молодого художника, среди других планов было посещение
скульпторов Игоря Васильева и Валентины Зейле. Они были одними из лучших
скульпторов Советского Союза. Мастерская располагалась в дачном посёлке
под Ригой, окружал её высокий сплошной забор. Но стоило открыть калитку,
и я испытал потрясение, под воздействием которого нахожусь до сих пор.
Так как был апрель, то и на земле ни травинки, и на деревьях ни листочка.
Всё, что я увидел — это малахитовые от старости стволы лип, а под ними
СКУЛЬПТУРЫ…»

Глеб Пантелеев,
скульптор, преподаватель Академии художеств, ученик Васильева:
«Он — уникальное явление, стоящий особняком Мастер. Не просто — художник,
создатель интересных идей, а Мастер с большой буквы. Профессионал от и до.
Он сам мог выполнить полностью работу. Для современных художников это не
так характерно. Есть исполнители, подмастерья. А Васильев мог все полностью
сделать сам «от» и «до» блестяще с технической точки зрения. В фондах
Художественного музея много его работ, которые не выставлены в постоянной
экспозиции. Однако это касается не только Васильева — многих художников
1980-ых. Но время придет и все расставит по своим местам».

Святослав Рерих:
«Как хорошо, что в Латвии есть люди, которым близка Индия».

Гоча Хускивадзе,
скульптор, ученик Васильева:
«Скульптора такого уровня в Латвии нет и не будет. Время другое. Он был
личностью. Его уход — потеря не только для Латвии — для мира. Человек
искусства не творит для одной национальности — для всего человечества. Книга
о нем — это маленький кирпичик в память его имени. Я уверен, что когда-нибудь
появится и музей Васильева».

Виктор Подлубный,
журналист, президент Фонда «Содружество»:
«Это великий скульптор, очень сильно в Латвии недооцененный».

Виктор Калнберз,
хирург:
« Нас познакомила общая беда — мои родители и отец Игоря Викторовича попали
в железнодорожную катастрофу, я их лечил. Подружились, что называется, домами.
Когда Игорь был женат, его вторая половина — Валентина Зейле — решила строить
собственную мастерскую. Неподалеку, тоже в Вецаки. Однако по тогдашним
законам каждая семья могла иметь только одну недвижимость. Как депутат
горсовета, я объяснил коллегам, что нельзя ко всему подходить с общей планкой. Это творческие люди, и каждый может иметь собственную мастерскую. Убедил.
Игорь был очень светлым человеком. Когда я потерял родителей, он сам ко мне
приехал, предложил помощь. Мы вместе обсуждали идею памятника на могиле
родителей. В итоге появилась скульптура скорбящей женщины. «Вылепил» он и мой
бюст — в дереве. Сегодня он в экспозиции Латвийского музея истории медицины.
Однажды Игорь приехал ко мне с идеей — решил создать символ пластической
хирургии. Он пластик — скульптор, я пластик — хирург. Было несколько вариантов,
но в конце концов остановились на том, что это должны быть руки хирурга,
которые держат женщину — символ красоты. А на день рождения он неожиданно
подарил мне эту великолепную работу из бронзы. По моей просьбе ее установили
на территории Латвийского научно-исследовательского института травматологии и
ортопедии на улице Дунтес. Скульптура большого мастера по-прежнему встречает
тех, кто приходит туда — теперь уже в больницу травматологии и ортопедии.
8 декабря 1992 года скульптор обратился ко мне как к депутату латвийского
парламента с просьбой помочь в предоставлении латвийского гражданства.
Удалось помочь на вполне законном основании — его бабушка была гражданкой
еще довоенной Латвии.
Когда я узнал, что с Игорем беда, бросился звонить знакомым врачам. К сожалению,
сам был бессилен — это гематология, не мой профиль. Но помочь ему, к сожалению,
было нельзя…
Почему имя Васильева сегодня в Латвии забыто? Скажу честно: фамилия не та».

Роальд Добровенский,
писатель:
« В середине 1980-ых мы с супругой зашли в выставочный павильон на территории
нынешнего Президентского замка. Он находился рядом с тогдашним
садом скульптуры — «дом с лошадьми». Там регулярно проводились
выставки, в тот раз была выставка Игоря Васильева. Его работы мы
впервые увидели еще в Москве, когда учились с женой на высших
литературных курсах. Выставка была в Центральном доме
литераторов, и нам запомнился прекрасный портрет Пастернака. На
этот раз пришли в восторг от его вещи «Вода». Девушка из бадьи льет
на себя воду. Скульптура была из дерева, привезенного из уссурийской
тайги, за 10 тысяч километров отсюда. А чувствовал скульптор дерево
совершенно потрясающе, как будто видел насквозь. Нам скульптура
очень понравилась, и мы решили обязательно купить. Покупка по тем
временам была большая — около двух тысяч рублей. И все же деньги
собрали — мне пришлось продать коллекцию — сотню немецких
детективов. Потом Васильев приезжал к нам — хотел посмотреть, как чувствует
себя работа в нашем доме. Пригласил в свою мастерскую, подарил эскиз. А «Вода»
до сих пор стоит у нас и напоминает о большом мастере».

Наталия Большакова,
председатель Международного Благотворительного Общества имени Александра
Меня:
«Игоря Васильева поразило известие об убийстве отца Александра 9 сентября
1990 года. Кто-то подсказал ему мой телефон, сказав, что я — духовная дочь отца
Александра, и так я познакомилась с Игорем.
Васильев был потрясен убийством священника, сказал, что хотел бы больше узнать
об этом человеке. Мы много рассказывали об отце Александре, дали Игорю около
десятка его книг (все, что на тот момент было издано), аудио записи проповедей и
лекций отца Александра. Труды Александра Меня произвели на Игоря Васильева
огромное впечатление, изменили его мироощущение. Вскоре Игорь сказал, что у
него есть потребность сделать портрет А. Меня. Попросил визуальный материал.
Принесли ему фотографии, видео, на которое снимали отца Александра. Он начал
работать в гипсе , приглашал нас в Вецаки, в мастерскую, смотреть, как идет
работа, корректировали кое-что. Портрет, который он потом отлил в бронзе, вышел
потрясающим, сходство с героем было невероятным. Вдова отца Александра,
которая приехала к нам в Ригу в 1992-м, не верила, что скульптор никогда не
видел Александра Меня. Люди, близко знавшие его долгие годы, были потрясены,
например, академик С. Аверинцев сказал, что это не только великое произведение
искусства, но и — живой отец Александр!
Скульптору удалось передать не только физическое сходство, но и масштаб
личности этого человека. Васильев сказал, что, поскольку в скульптурном
портрете можно воплотить лишь одну-две «краски» из внутреннего мира
человека, он выбрал погруженность в молитву и скорбь о мире, увиденные им в отце Александре.
Впервые эту работу еще в гипсе увидели в Зиепниеккалнсе — в школе-интернате, где 22 января 1991 года прошел первый вечер памяти Александра Меня, проведенный общественной организацией его имени, зарегистрированной нами в Риге в декабре 1990 года. И сейчас портрет находится в помещении нашей организации — в Риге, на улице Кр. Валдемара».